Современный психоанализ. Применение психоаналитической техники
В прошлом предпринимались попытки ввести в классический психоанализ исторические факторы: викторианские или антивикторианские взгляды, феодализм, пуританизм и т.д. Индивида, разумеется, нельзя отделить от исторической эпохи, в которой он живет, подобно тому, как его невозможно отделить от пространства или времени. Этот фактор является таким же полезным в ходе исследования, как и опора на научную социологию, однако с его помощью невозможно определить, какое научное открытие является правильным, а какое нет. Историческую точку зрения можно применить в любой современной психоаналитической технике. Рассмотрим, к примеру, часто рекомендуемую сегодня технику нерегулярных сессий.
Хорошо известно, какое значение придавал Фрейд регулярности и продолжительности применения техники, то есть технике ежедневных сессий. Некоторые современные психоаналитики считают, что частота сессий должна зависеть от того, насколько пациент нуждается в лечении, то есть это означает, что сеансы анализа нужно проводить реже, когда требуется повысить эмоциональное участие пациента, и чаще — если требуется снизить его тревогу. Подобная техника приучает пациента видеть аналитика то реже, то чаще. Историческая оценка подобной техники показывает, что образ жизни многих известных американских аналитиков отличается от образа жизни Фрейда. Эти аналитики пользуются успехом на родине, их приглашают в Вашингтон в качестве правительственных советников, они работают в многочисленных комитетах, в любое время года читают лекции за сотни или тысячи миль от своего места жительства, участвуют во всех съездах — короче говоря, имеют большую дополнительную нагрузку помимо своей основной деятельности.
Могут ли эти аналитики позволить себе такую роскошь, как ежедневные сессии в течение десяти месяцев в году, не рискуя при этом быть забытыми в национальном масштабе? Я привел лишь самую видимую историческую причину появления техники нерегулярных сессий; несомненно, существуют и менее заметные для глаза причины ее появления. Исторический фактор может послужить хорошей основой для исследования, но при этом мы должны помнить: несмотря на то, что найти исторические факторы техник определенного периода не составит труда, правильность или неправильность той или иной техники с их помощью определить нельзя. Созданное человеком испытывает сильное влияние той исторической эпохи, в которую оно создается. Рассматривая открытия ученых, мы можем увидеть, что иногда при определенных обстоятельствах учет исторической обстановки приводил к правильной интерпретации реальности, но в иных случаях он приводил к неправильной интерпретации. Это значит, что исторические аргументы бесполезны при рассмотрении всех «за» и «против» какой-то научной гипотезы; поэтому я и исключил исторический фактор из числа факторов, рассматриваемых в аспекте психоаналитических техник.
Чтобы вернуться к обсуждению влияния структуры Эго на технику, мне хотелось бы начать с клинического примера, в котором применяли очень простую психоаналитическую технику. Базовую модель психоаналитической техники достаточно легко обсудить на примере истерии: в этом случае мы можем допустить (а в абстрактном плане не будет иметь значения, является ли наше допущение клинически корректным или нет), что пациентка, страдающая истерией, достигла фаллического уровня и ее Эго обладает всеми возможностями для своего превращения в организацию, способную поддерживать адекватные взаимоотношения с реальностью. Терапевтическая задача в этом случае состоит в том, чтобы оказать пациентке необходимую поддержку в достижении генитального уровня и сделать так, чтобы она осознала возможности своего Эго, о которых до этого имела смутные представления, главным образом вследствие травматического опыта. Такую пациентку информируют об основном правиле и о необходимости следовать ему. Она старательно подчиняется данному правилу, и этого достаточно для ее последующего выздоровления. Аналитик может выполнить подобную задачу при помощи такого механизма, как интерпретация. Цель этой интерпретации состоит в достижении пациентом инсайта. Инсайт снимет все препятствия, мешающие Эго достичь высокого уровня развития. Единственная проблема при этом заключается в том, чтобы определить, когда и что следует интерпретировать, так как в идеальном случае действия аналитика ограничиваются лишь интерпретацией — остальные инструменты ему уже не нужны.
Во избежание непонимания мне хотелось бы здесь подчеркнуть, что я не собираюсь обсуждать здесь терапевтически эффективные меры для анализа неврозов. Число терапевтически эффективных факторов, несомненно, очень велико и не ограничивается одной лишь интерпретацией. К ним, например, относится перенос. Было бы, однако, ошибкой считать перенос терапевтическим инструментом, особенно в случае истерии. В этом примере перенос является источником энергии, который при его правильном использовании приводит к выздоровлению пациента при помощи интерпретации.
Следует также сказать о том, что существуют и другие похожие на инструменты терапевтически эффективные факторы, такие, как отказ от исполнения желания, которому в процессе лечения должен подчиниться пациент, или терапевтическая позиция психоаналитика. Я полагаю, что эти факторы имеют вторичное значение, то есть они всегда будут неизбежным следствием в тех случаях, когда интерпретация является единственным инструментом аналитика. С этой точки зрения проработку также можно считать специфической техникой использования интерпретации.
До сих пор я не упомянул об еще одном бесценном для базовой модели техники терапевтическом инструменте. Вряд ли при анализе какой-нибудь аналитик обходится без вопросов к своему пациенту. Я полагаю, что вопрос как средство коммуникации является основным и, следовательно, бесценным инструментом анализа, и он существенным образом отличается от интерпретации. К сожалению, в настоящее время по-прежнему отсутствуют рекомендации по его применению. Современные исследования указывают на необходимость правильного использования вопросов в ходе интервью, а не в ходе самого психоаналитического процесса (Deutsch, F. 1939, 1949). Психология «вопроса» в терминах структурной психологии пока еще не разработана, и, несмотря на то, что роль вопроса в ходе анализа заслуживает подробного изучения, я не буду рассматривать ее дальше в этой статье и перейду к рассмотрению другого вида неврозов, для лечения которых необходимо минимальное число инструментов, — к фобиям.
Техника, применяемая в классических случаях фобии, удивительна в одном отношении. Лечение фобии с самого начала и в течение долгого времени похоже на лечение истерии, то есть в качестве терапевтического средства аналитик применяет одну лишь интерпретацию, однако в некоторых случаях в определенный момент становится очевидным, что интерпретация потеряла свою эффективность, а патогенный материал ускользает от аналитика, несмотря на анализ клинически явных сопротивлений. Другими словами, несмотря на максимальный уровень использования интерпретации, патогенная зона не обнаруживается. Даже в том случае, если интерпретируются все сопротивления, если в отношении пациента проводятся все доступные на основе материала реконструкции и он послушно подчиняется основному правилу, ядро психопатологии остается по-прежнему недоступным для аналитика. В этот момент требуется новое техническое средство: в качестве такового обычно выступают совет или приказание.