Форум
Консультации

Здесь рассказывается о том, что такое психологическая помощь, какой она бывает и когда следует обращаться к специалистам.

О проекте «ПсиСтатус»

В этом разделе мы говорим о смысле и назначении проекта.

Контактная информация

Подробнее об авторах проекта. Адреса, телефоны, карта проезда.

Истерия и конверсионные симптомы. Психотерапия истерии. Истерия и пограничные состояния. Хиазм – новые перспективы

Хиазм — это перекресток; этот термин одинаково хорошо приложим как к риторическим фигурам, так и к анатомическим образованиям. Между тем слово «хиазм» имеет значение — наличие пересекающихся областей там, где a priori можно было бы предполагать их параллелизм. Поэтому я и выбрал этот термин, чтобы рассмотреть отношения между истерией и пограничными случаями. Нельзя забывать и о том, как и когда возникли эти понятия: истерия известна с древности, это понятие лежит в основании

психоаналитической революции, тогда как о пограничных случаях стали говорить совсем недавно, точную дату установить трудно, но это можно отнести примерно к середине 1950-х гг. В результате углубленного психоаналитического исследования некоторых пациентов почувствовалась потребность в новой концептуальной рамке — не собственно невроза, но и недостаточно явного психоза, откуда и название «пограничные случаи». Потребовалось некоторое время, чтобы достичь момента, когда клиническая реальность, к которой отсылает термин, была признана психоаналитическим сообществом. Полного единодушия не было, так как расхождения во мнениях разделяли авторов. Тем не менее с течением времени одновременно с разных сторон пришло утверждение, что между истерией и пограничными случаями может существовать более тесная связь, чем кажется на первый взгляд.

Это стало ясным, когда их клинические описания стали достаточно точными и достаточно близкими друг другу, чтобы навести читателя на мысль о возможной связи между ними, так как эта связь не была выражена эксплицитно. Можно было бы даже задаться вопросом: а не играют ли пограничные состояния в психоаналитическом пейзаже современности роль, соответствующую той, какую играла истерия в то время, когда Фрейд был вынужден заинтересоваться ею? Вполне логично было бы предположить, что некий ли дух времени, сделавший так много для расцвета и развития истерии, действует и сегодня, конечно, отличаясь во многом от прежнего. То, что вначале, казалось, относится только к меньшинству пациентов, стало с течением времени значительной частью аналитической популяции, которая сегодня может претендовать на то, чтобы быть ее центром.

Напротив, ретроспективный взгляд на многие классические работы заставляет задуматься о валидности истерического диагноза. И если это не относится к случаю Доры, то гораздо более вероятно, что это соответствует пациентам, упомянутых в «Исследованиях истерии». Но и здесь, как видно, диагностические спектры обнаруживают множество различий. Кроме того, начиная с некоторого времени многие авторы пытаются разделить истериков на «хороших» и «плохих», или же на «доброкачественных» и «злокачественных». К тому же затрагиваются и привлекаются к исследованию уровни фиксации и регрессии, генитальный и оральный. Вопреки своему легендарному поли-формизму, истерический концепт, как его понимает и признает психоанализ, образует, несмотря ни на что, систему, более определенную, чем та, которую обозначают под туманным названием «пограничные состояния». Для начала несколькими простыми штрихами отметим различия. В связи с истерией возникают три основные проблемы.

Первая — это проблема ее места в конверсии. Истерический симптом, стоявший в центре клинической картины XIX в., стал встречаться намного реже, даже стал исключительным; и все-таки его исчезновение оспаривалось, как свидетельства привлекались редкие случаи, которые еще можно было наблюдать в неврологических отделениях или же в отдельных культурных контекстах. Как бы то ни было, исследование клиники и теории истерии сегодня уже не может исходить из этого. Мы это констатируем уже при чтении работы 3. Фрейда «Торможение, симптом и страх», написанной в 1926 г., где он подкрепляет свой компаративистский подход к клиническим категориям, гораздо большее внимание уделяя фобии, чем собственно истерии. Во-вторых, в работах Фрейда истерия достигает полной ясности только в отношении к фобии и к обсессивному неврозу, а в комплексе они составляют группу психоневрозов переноса. Речь идет об угле зрения внутри невротического поля. Сравнение же истерии с пограничными состояниями должно учитывать близость пограничных состояний к клиническим аспектам, расположенным вне поля невроза (психозы, депрессии и т. д.). Мы видим, что каждая нозологическая единица обладает своей собственной системой отношений, гораздо более четкой, чем система отношений, которую они могли бы устанавливать совместно. Наконец, в-третьих, если истерия обладает постоянно меняющимся характером, в то время как ее основной облик не может больше рядиться в конверсию, вокруг чего тогда она организуется: вокруг типов характера, связи с депрессией, уровня фиксаций (генитальной или оральной), вокруг Я, желания, объектных отношений и пр.?

Касательно пограничных случаев, начальное название, располагавшее эти формы по соседству с шизофренией, оказывается, исходя из опыта, мало обоснованным. Начав со связи с шизофренией, стали простирать эту связь на психозы в целом и взывать к присутствию латентной психотической структуры и даже психотического «ядра», чтобы прояснить особенности этих пациентов. По мере развития теории удалось выделить некоторое число давно известных структур, определявшихся как самостоятельные, и расширить рамки пограничных случаев (депрессия, перверсия, психопатия и мн. др.). Мы видим теперь, что постоянно меняющийся характер обнаруживается также и у пограничных случаев.

Такое положение дел вынуждает нас как по отношению к истерии, так и по отношению к пограничным случаям для определения клинических рамок перестать доверять симптоматическим проявлениям и сконцентрировать наши усилия на определении концептуальной рамки, учитывающей полиформизм проявлений и, может быть, позволяющей очертить структурные движения, которые будут направлять такого пациента скорее в одну сторону, чем в другую. Такой подход был бы законным как для истерии, так и для пограничных случаев. Еще следует отметить, что идея реактивности — в химическом смысле — в одном из возможных направлений структуры, являющаяся понятной для клинических проявлений истерии, нуждается в уточнениях применительно к пограничным случаям. Само понятие пограничности наводит на мысль о пересечении границы, мы вновь сталкиваемся со случаями, расположенными на стыке с шизофренией или с психозом, угрожающими вовлечением в эти недуги декомпенсации. Опыт показал, что это совсем не так, парадоксальным образом пограничные случаи представляют собой достаточно стабильные структуры вопреки (или как раз по причине) их нестабильности, и им совсем не свойственно долговременное соскальзывание в более тяжелые психопатологические организации. И все-таки, отклоняясь от вышеизложенных размышлений, отметим, что сравнение между истерией и пограничными случаями более очевидно, чем сравнение с обсессивным неврозом, которое также имеет законное основание. Отношение истерия-пограничные случаи интуитивно более оправданно, чем отношение, отсылающее к первоистокам, отношение между пограничными случаями и действительным психозом.

Не будет ли уместным предположить, что у истерии есть склонность напоминать пограничное функционирование? И наоборот, у пограничной личности предположить некую близость к истерическим проявлениям?

На мой взгляд, именно в этом пункте у нас появляется основание рассматривать пограничность как концепцию, видя ее поле игры как в отношении Я к объекту, так и между различными инстанциями психического аппарата. К тому же, если мы принимаем структурную точку зрения, пограничность в равной степени будет вступать в игру и с различными единицами психопатологического мира. Психоаналитическая нозография тогда не сможет уже рассматриваться как каталог непроницаемых категорий, а скорее как сочлененная и пронизанная динамическими движениями система, позволяющая представить и отношения между различными нозологическими единицами, и возможности их взаимного превращения.

Если речь идет, например, о различных неневротических структурах, которыми психоаналитическая практика вынуждена интересоваться (наряду с пограничными случаями), такими, как нарциссические личности, некоторые депрессивные или психопатические структуры, психические синдромы, описывающие болезни, называемые психосоматическими, то их объединение, которое мы предварительно обозначили как «неневротические структуры», на первый взгляд кажется разнородным и не обладающим единством. Но если мы посмотрим на этот комплекс под углом клиники истерии, то остается только поразиться тому, что каждая такая конфигурация может представлять собой основополагающие полюсы, между которыми распределяются определенные формы декомпенсации истерии, когда разновидности характера и объектных отношений больше не являются достаточными для их объединения. Мы видим, что клиническая интуиция, подтолкнувшая нас к рассмотрению этих двух внешне отличающихся друг от друга единиц, может иметь более оправданное основание, чем кажется на первый взгляд.


В нашей работе изложение мотивов предшествует дифференцированным клиническим подходам к сравниваемым единицам; мы попытаемся предложить унифицированную теорию, учитывающую системы, в которые включены истерия и пограничные состояния, а также их различия, и концептуальную рамку, способную их объединить.

Необходимо немного отступить от аналитической работы, чтобы рассмотреть комплексные проблемы, подсказанные таким сравнением. Это оттого, что аналитический опыт и анализ переноса в их детальном исследовании выявляют менее явные отличия в психическом пространстве аналитической рамки. Но только этот опыт в самой сердцевине психоаналитической практики позволяет нам уловить основу тонких отличий, которую теоретизация будет вынуждена так или иначе подвергнуть схематизации. Эта работа будет опираться главным образом на данные собственно психоаналитического опыта. Вышесказанное имеет целью лишь обозначить общий контур мысли. Было необходимо с этого начать, потому что детальное изложение результатов психоаналитического исследования все еще рискует (судя по нынешнему состоянию теории) привести к преждевременным концептуальным базовым разногласиям.

Хотите разместить эту статью на своем сайте?

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8

Подписка на рассылку

Статьи по психологии

Пациентам:

О нас

Особенностью нашего подхода и нашей идеологией является ориентация на реальную помощь человеку. Мы хотим помогать клиенту (пациенту) а не просто "консультировать", "проводить психоанализ" или "заниматься психотерапией".

Как известно, каждый специалист имеет за плечами потенциал профессиональных знаний, навыков и умений, в которые он верит сам и предлагает поверить своему клиенту. Иногда, к сожалению, этот потенциал становится для клиента "прокрустовым ложем" в котором он чувствует себя, со всеми своими особенностями и симптомами, не уместным, не понятым, не нужным. Клиент,  даже, может почувствовать себя лишним на приеме у специалиста, который слишком увлечен собой и своими представлениями. Оказывать психологическую помощь или предлагать "психологические услуги" - это совсем разные вещи >>>

Карта форума

Страницы: 1 2 3

Москва, Неглинная ул., 29/14 стр. 3

Тел.: +7 (925) 517-96-97

Написать письмо

2006—2018 © PsyStatus.ru

Использование материалов сайта | Сотрудничество и реклама на сайте | Библиотека | Форум