Основы психологии.
Положительное влияние восстановления контекста на детскую память
Например, я провел раннее детство в пригороде Южного Лондона вблизи футбольного клуба «Кристалл Палас». Поездка в автомобиле по знакомым с детства улицам — эффективный «пусковой механизм», вызывающий в памяти давно минувшие события. Это вполне согласуется с принципом специфического кодирования Тульвинга (Tulving, 1979) (см. гл. 8), согласно которому мы обычно «далеко убираем» контекстуальную информацию о событиях и воспоминания максимальны тогда, когда информация, доступная в момент воспроизведения, включая контекст, соответствует той, что отражена в следе памяти.
Пристли, Робертс и Пайп рассмотрели возможное положительное влияние восстановления контекста на детскую память о том или ином событии (Priestley, Roberts & Pipe, 1999). Дети в возрасте 5-7 лет участвовали в игре «В гостях у пирата»: они становились настоящими пиратами, рисовали карту, боролись за ключ и находили сокровище. Их воспоминания об этом событии тестировались спустя 6 месяцев. Дети в «контекстуальных условиях» интервьюировались в присутствии пиратских атрибутов, а дети в «условиях напоминания» накануне тестирования посещали комнату пирата. И те и другие условия оказались одинаково эффективными: в первом случае дети вспомнили в среднем 19,5 объектов информации, а во втором — 20,2.
Результаты обеих групп на 40% превышают результаты группы, у которой не было ни восстановления контекста, ни напоминания. По крайней мере часть информации, которую маленькие дети сохраняют в памяти после того, как стали свидетелями какого-то события, скорее всего, находится в невербальной форме. В результате интервьюирование детей-свидетелей может в большинстве случаев не «добраться» до всей релевантной информации о событии, которой они обладают.
Гросс и Хэйн (Gross & Наупе, 1999) утверждают, что ситуация может улучшиться, если просить некоторых детей нарисовать то, что они помнят о событии, прежде чем начать задавать им вопросы. Затем полученную от них вербальную информацию можно сравнить с той вербальной информацией, которая получена от детей, не сделавших зарисовок. Гросс и Хэйн привели пяти- и шестилетних детей на шоколадную фабрику «Cadbury» (Gross & Наупе, 1999). Их сопровождала по фабрике женщина в пурпурном костюме, в цилиндре и с тростью, которая представилась Шоколадным Чарли.
Воспоминания детей об этом событии тестировались через 1 день, через 6 месяцев и через год. В первых двух случаях (через 1 день и через 6 месяцев) были получены сходные результаты, причем дети, которых просили сделать зарисовки, вспомнили в своих вербальных отчетах на 30% больше информации, чем дети, которые ограничились только вербальным отчетом. Через год эффект был еще разительнее: дети, которые и рисовали, и отвечали на вопросы, вспомнили почти в два раза больше информации, чем дети, которые только отвечали на вопросы.
Это положительное влияние не сопровождалось никаким увеличением числа ошибок, что позволяет предположить, что включение рисования в интервью может быть очень эффективным способом получения точной и достаточно полной информации о событии.