Любая наука, и психология или психоанализ не являются исключением, должна быть полностью свободна от моральных оценок. Для настоящей науки не существует ни добра, ни зла, ни морального, ни аморального и того, чему вообще не следует быть. Добро и зло, моральное и аморальное, а также должное или недолжное представляют собой продукты человеческой психики, подлежащие исследованию как таковые.
Влияние на развитие психики человека его ближайшего окружения, прежде всего родителей, должно быть детально изучено практически. Не существует «психологии человека» в общем смысле, в вакууме, так сказать, существует психология человека только в конкретном обществе и в некоей социальной роли внутри конкретного общества. Что касается соотношения биологических потребностей и формирующих влияний окружения, то психоаналитический подход к проблеме кажется наиболее адекватным. В данной статье необходимо сказать только следующее. В попытках исследовать соотношение биологических потребностей и внешних влияний одна из двух сил может переоцениваться. В истории психоанализа встречаются оба вида заблуждений. Некоторые авторы в своей биологической ориентации полностью пренебрегают значением внешне обусловленных фрустраций в генезисе неврозов и характера. Они придерживаются мнения, что неврозы и склад характера всецело эндогенным образом укоренены в конфликтах между несовместимыми биологическими потребностями. Такая позиция опасна даже в психоаналитической терапии, но она становится совершенно фатальной при приложении психоанализа к социологии. Социальные институты тогда понимаются как следствие индивидуальных конфликтов между несовместимыми инстинктивными побуждениями, вместо того чтобы пытаться понять инстинктивную структуру эмпирических человеческих существ через социальные институты, в которых эта структура сформировалась.
Существуют и авторы, впадающие в другую крайность, кто упрекает психоанализ в излишнем биологизме и придерживается мнения, что высокая оценка роли инстинктивных побуждений означает пренебрежение влиянием культуры. Они даже считают, что демонстрация важности культурных влияний противоречит любой теории инстинктов. Но собственно труды Фрейда содержат, по сути, описание того, как под влиянием опыта меняются объекты и цели инстинктов. Абсурдно, следовательно, утверждать, что доказательство влияния культуры противоречит учению Фрейда.
Совсем не трудно найти во всех таких «культурологических» девиациях возврат к магическому мышлению и противопоставление тела и души. На первый взгляд кажется, что подчеркивание факторов культуры в силу их значимости для психического развития нарочито акцентирует реальность, но в действительности эта точка зрения отрицает реальность, игнорируя биологическую основу человека.
Наверняка не только фрустрации и реакции на них социально детерминированы. Желания человека тоже Детерминированы культурным окружением. Однако желания, детерминированные культурой, просто вариации нескольких базовых биологических потребностей. Трансформация примитивных биологических потребностей при их удовлетворении и фрустрации в сложнейшие системы ценностей современного человека — тот феномен, который можно объяснить посредством психоаналитического изучения онтогенеза отдельных людей и влияния социальных сил, которым они подвергаются. Задача социологии изучить эти социальные силы, их генезис и функцию. Приложение принципов естественных наук к психологии предполагает развитие новых методов исследования, которые адекватны предмету. Попытки оградить область психического от «каузального» и «количественного» мышления («теория омрачает красочность жизни) препятствуют истинному познанию, как и псевдоточность, подразумевающая перенос экспериментальных биологических методов и научного протоколирования в область, где такие методы неприемлемы. (В астрономии тоже не проводится экспериментов и, тем не менее, это точная наука.)
Далее