Основы психологии.
Когнитивная теория эмоционального возбуждения
затем респонденты отмечали на шкале настроения, насколько раздражены, рассержены или разгневаны они были или, наоборот, довольны и веселы. Полученные результаты были поразительны. Те испытуемые, которых не предупреждали о побочном действии инъекции, вели себя и оценивали свое настроение в соответствии с поведением ассистента экспериментатора; те же, кого предупреждали, так не реагировали: они уже имели адекватное когнитивное объяснение своих ощущений. Вот к какому историческому заключению пришли Шехтер и Сингер:
В случае физиологического возбуждения, для которого индивид не имеет готового объяснения, он обозначает это состояние и описывает свои чувства в терминах доступных для него когниций. Поскольку когнитивные факторы являются мощными детерминантами эмоциональных состояний, следует ожидать, что одно и то же состояние физиологического возбуждения сможет быть обозначенным как радость, ярость или ревность или иная из бесчисленного множества эмоций в зависимости от когнитивных аспектов ситуации. Когнитивная теория эмоционального возбуждения имела потрясающий успех.
Она не только иллюстрировала важность когнитивной составляющей, новой страсти психологов, но объясняла множество ранее непонятных данных. За два последующих десятилетия было проведено большое число исследований, некоторые из которых ограничивали или противоречили теории Шехтера — Сингера, но большинство подтверждало и расширяло ее. Вот некоторые наиболее значительные результаты. Шехтер и его коллега Ларри Гросс привлекли добровольцев — страдающих ожирением и нормального телосложения — для изучения, как тем было сообщено, связи соматических реакций с психологическими чертами.
Каждого испытуемого экспериментаторы просили снять часы, чтобы можно было наложить на запястья электроды; электроды на самом деле никакой роли не играли и были лишь предлогом для устранения часов. Экспериментаторы оставляли в комнате, где в одиночестве находился испытуемый, коробку с крекерами и предлагали тому угощаться. В комнате также имелись часы, которые шли или вдвое медленнее, или вдвое быстрее правильных.
В результате одни испытуемые считали, что настало время обеда, хотя на самом деле было еще рано, а другие — что время обеда еще не наступило, ходя на самом деле было уже поздно. Страдающие ожирением испытуемые съедали больше крекеров, когда считали, что время обеда уже наступило, чем когда полагали, что для обеда еще рано; испытуемые нормального телосложения съедали одинаковое количество крекеров вне зависимости оттого, что думали по поводу времени.
Вывод, сделанный из этого эксперимента: не желудок, а разум страдающих ожирением испытуемых определял их чувство голода.