Основы психологии.
Бинокулярная диспарантность
Бинокулярная диспарантность наиболее эффективна на расстояниях от самого близкого до восьмисот — девятисот футов. Некоторые теоретики считают ее самой важной из всех подсказок в отношении глубины. Все описанные подсказки для определения глубины могут быть объяснены втерминах врожденных механизмов выученного поведения.
Однако врожденный компонент восприятия глубины подтверждается и другими, более убедительными свидетельствами. В конце 1950-х— начале 1960-х годов в Корнелле Элеанорой Гибсон, с чьими работами по высокоскоростному чтению произносимых и непроизносимых слов мы знакомились выше, и ее коллегой Ричардом Уоком была проведена историческая серия экспериментов.
Гибсон, которая всю жизнь питала отвращение к утесам, и Уок, во время Второй мировой войны обучавший десантников прыгать с высокой платформы, совместно создали «визуальный утес», чтобы выяснить, обучаются ли крысы восприятию глубины или оно у них является врожденным.
«Визуальный утес» представлял собой толстое стекло, половину которого снизу закрывали обои Рисунком, имитирующим плитку пола; под второй половиной находились те же обои, но на несколько футов ниже.
Вопрос заключался в том, станут ли существа, не имевшие никакого опыта восприятия глубины (никогда не падавшие откуда-то с высоты) автоматически остерегаться того, что выглядело как обрыв. Исследователи использовали цыплят, крыс и других животных, выращенных в темноте и лишенных какого-либо опыта в отношении глубины: они помещали их на доску, лежащую между «мелкой» частью стекла и той, которая казалась «глубокой».
Результаты оказались поразительными. Животные, не знакомые с глубиной, почти всегда избегали «глубокой» части и сходили с доски в сторону «мелкой». Потом Гибсон и Уок начали работать с человеческими младенцами. Вот что впоследствии вспоминала Гибсон:
Мы не имели возможности растить детей в темноте, и нам приходилось ждать, пока они смогут передвигаться самостоятельно, чтобы использовать избегание ими границы «обрыва» как индикатор различения глубины, однако нам удалось выяснить, что дети, умеюшие ползать, избегают «глубокой» стороны.
Они могли научиться чему-то за те месяцы, что прошли до их овладения умением ползать, но, чем бы это ни было, такое научение не могло иметь внешнего подкрепления, потому что родители ничего не сообщали о случаях падения младенцев с высоты.