Основы психологии.
Организация семантической памяти в мозге
Однако наши семантические воспоминания хранятся в мозге и мы можем углубить свое понимание семантической памяти, если сосредоточим свое внимание на нем. Наиболее очевидное допущение заключается в том, что все, что мы знаем о каком бы то ни было понятии, хранится в мозге в одном месте. Например, мне многое известно про мою кошку Лулу: у нее серая шерсть, маленькая голова, она очень дружелюбна, гоняется за птицами, у нее отличный аппетит, она любит играть, громко мурлычет и т. д. Представляется вполне естественным допустить, что вся эта информация хранится в мозге вместе, возможно, в некой «точке Лулу».
Следовательно, можно предположить, что семантические знания хранятся в мозге на уровне объекта как единого целого. Некоторые теоретики пошли еще дальше и утверждают, что большая часть информации о живых существах, которой мы обладаем, хранится в одной части мозга, тогда как информация о неживых вещах — в другой его части. Забегая несколько вперед, скажу, что увеличивается количество свидетельств в пользу того, что семантическая память, возможно, не хранится так, как считали до сих пор. Все более популярной становится точка зрения, что разная информация о данном объекте хранится в разных зонах мозга.
Так, зрительная информация о Лулу может храниться отдельно от слуховой информации о ней же (например, о ее громком мурлыканье) и от информации о том, что она делает (например, любит играть). Такой подход часто называют подходом, основанным на признаке. В более общем виде теории, основанные на признаке, часто исходят из того, что зрительные признаки большинства или всех объектов хранятся в некой конкретной зоне мозга, тогда как другие признаки объектов хранятся в другой зоне. Использование методов визуализации работы мозга дает возможность попытаться сделать выбор в пользу одного из этих подходов.
В принципе, если вся информация о Лулу, которая имеется у меня, хранится в одном месте, всякий раз, когда мне задают вопрос о каком-либо из ее признаков, в наибольшей степени должна активироваться одна и та же зона моего мозга. Если информация о разных признаках Лулу хранится в разных местах, тогда какая именно зона мозга окажется наиболее активированной будет зависеть от того, о каком из ее признаков меня спросят. Разумеется, сказанное справедливо и в отношении всех других объектов. Многие исследования, о которых мы будем говорить, — это исследования пациентов с мозговыми травмами. Почему для понимания организации семантической памяти у здоровых индивидов нужно изучать больных с травмами мозга?
Основное допущение, которое делается при этом, заключается в том, что паттерн нарушений, демонстрируемый такими больными, может стать источником полезной информации о том, как организованы в мозге наши знания о понятиях. Предположим, какой- то больной прекрасно идентифицирует на картинках неживые предметы (например, столы, торты), но очень плохо идентифицирует живые объекты (например, лошадей, пингвинов). На этом основании весьма соблазнительно сделать вывод о том, что информация о живых и неживых объектах хранится в разных зонах мозга.
Иными словами, такой паттерн нарушений проявляется потому, что у больного (или у больной) травмирована именно та доля мозга, в которой хранится информация о живых объектах. Увы! Скоро мы увидим, что реальность гораздо сложнее, чем можно было думать, руководствуясь этим простым примером!