Метафизическое сумасшествие. Глава 9. Тишина
Потом он долго сидел без движения и, пробыв так в полудремотном состоянии, может час, может два, решил выйти из дома.
Дитрих медленно спускался вниз по лестнице в состоянии сонного оцепенения. Пальцы его, как и несколькими часами ранее, скользили по гладкому холодному изгибу перил. Он мог ощущать еще какое-то время свою полную непричастность к содеянному. Его несколько растрепанный вид мог показаться следствием легкой простуды, которую он подхватил с неделю назад. «Что я здесь делаю? В этом чужом городе, чужом квартале, доме?» - думал Дитрих, нервно перебирая в кармане связку ключей. Шаг за шагом, ему следовало быстро покинуть пределы этой земли и вернуться в предместье Эмдена. Наконец, Дитрих преодолел ступеньки, дававшиеся ему с трудом, ибо он не обнаруживал у себя стремления поспешить и поскорее покинуть город. Сейчас ему нужно было немного постоять здесь, в подъезде, или у стены на улице. Дитрих мог нарисовать в своем воображении миниатюру – сцену методичного преступления, просчитанного до мельчайших деталей. Ему удавалось думать о нем без содрогания, разбирая каждый нюанс. Но то было сном. Действительность же обезоружила его. Страха не было. Воля и только она заставляла его организм подчиняться разуму, который говорил о сохранении собственной жизни. Выходя на улицу, Дитрих нечаянно столкнулся с женщиной в выцветшем светло-зеленом платье. Она показалась ему знакомой. От неожиданности ее бледное лицо дернулось и застыло. Женщина повернулась боком, стараясь протиснуться в узкий дверной проем, так бестактно загороженный Дитрихом. Она была больна чахоткой. Она куда-то спешила. Ее каблуки застучали на ступеньках. Дитрих начал считать. Вот она уже на втором этаже. Что же дальше? Остановилась. Выжидательная тишина. Тут Дитрих вспомнил эту женщину – фрау Кранкер, глухонемая, жила этажом выше Фитцеля. «Она определенно ничего не могла заметить» - подумал Дитрих. Хотя у этих людей, как известно, чрезвычайно обострены те чувства, которые обычному человеку мало пригождаются в обыденной жизни.
Только начинало светать. Улицы Заальфельда были мертвенно безлюдны, будто по ним прошла Красная смерть. Дитрих побрел вдоль по улице, мало задумываясь или не задумываясь вовсе о том, куда приведет его эта узкая дорога, петлявшая между многими домами, переплетавшаяся с другими одинокими проспектами и дорожками. Камни под ногами были мокры от ночного дождя. Кое-где они начинали высыхать, верхушки булыжников, выступавших над плоскостью других своих собратьев, стали белесыми. Дымного цвета воздух прорезали лучи небесного светила. Дитрих шел, вперив взгляд под ноги. Мимо него, не издав ни звука, будто увлеченная погоней за своей целью, пробежала большая лохматая собака, похожая на ту, что содержал булочник – давний знакомый Анны Элизабет Акерманн. Пес держался края дороги, скосил большие коричневые глаза, выглядывающие из-под бахромы нависшей над ними шерсти и проскользнул в широкую щель, образованную двумя деревянными калитками. Дитрих поднял глаза и завидел далеко впереди еще одну собаку поменьше. Животное с шерстью черно-смоляного цвета, наискосок пересекло дорогу, по которой он шел. «Сущий дьявол», - подумал Дитрих. Зигзаги, что преодолевали собаки, крепко засели в его голове и никак не собирались покидать его память. Он размышлял над тем, куда побежала одна из собак – та, что скрылась в темной щели между калитками. Быть может там, во дворе того дома, находилось ее прибежище – тихое гостеприимное место, куда она в спокойствии возвращалась после ночной охоты.