Метафизическое сумасшествие. Глава 8. О том, к чему может привести жажда познания
Феномен «привязанности к судьбе», как тенденция, к которой склонно мышление человеческое, входит в привычку. В этом и проявляется беспомощность, уязвимость и узость мышления. Другой интерпретацией понятия «следовать судьбе» является представление о не менее значимой привычке человеческого мышления к всеобщему упрощению. Все неизвестное, несправедливое в жизни непонятно человеку, но легко объясняется, если говорят об этом в категории судьбоносности. Те пути, что стоят перед индивидуумом, до определенного времени являются неявными. Если бы существовало «расписание» каждой человеческой жизни, то есть судьбы, которую не выбирают, а которая предписана, то зачем Создателю наделять нас, людей, качествами Индивидуальности, Разумом и Сознанием?
Путь же, избранный Дитрихом, вел его к пропасти, но он не замечал ее, поглощенный предвкушением заманчивой близости своей цели.
Проворные пальцы Эль зашевелились в кармане его короткого сюртука. Казалось, что цвет ее длинных волос изменился. Теперь он был не темно-русым, а почти черным. Ее взгляд был более чем небезразличен, а глаза испытующе смотрели на Дитриха, когда они остановились возле двери. И виделось что-то непонятное в выражении этих кошачьих глаз: зрачки были расширены и блестели, отражая слабый отблеск в мрачном помещении. Лицо ее выражало внутреннее спокойствие, и Дитрих подумал, что сейчас она отдаст ему ключ, который только что извлекла из его кармана, и быстрым мелким шагом спустится вниз по лестнице, ступеньки которой они только что оставили позади. Эль выглядела немного младше своих лет. Дитрих предчувствовал скорую развязку. Время было уже за полночь, когда она схватила левой рукой его воротник и почти с оттенком неприкрытого стыдливостью нахальства, вынудила его подойти ближе, почти вплотную. Боже! Ничто даже отдаленно не могло предвещать трагедии, приближение которой можно было заметить только лишь по бегающему взору Дитриха. Руки его тряслись от холода, и он усилием воли, но тщетно пытался унять эти движения, ибо невозможно пойти против физиологии настолько, чтобы перестать замечать ее.
Безмолвие вокруг. Молчание внутри. Эль открывает дверь. Два поворота ключа, двойной щелчок и они входят в узкую, но тщательно убранную накануне полукомнатку с низкими потолками. Перегородка отделяет ее от двух других комнат. Спальня настолько пуста, что возникает впечатление, будто кроме кровати, балдахина над нею и небольшого стола у окна в ней более ничего нет. Создается ощущение, что в этих стенах уже давно никто не живет, что в последний раз здесь были, может год назад. Вокруг царит идеальный естественный порядок, возможно оттого, что не находилось лишних вещей, кроме книг, которые можно было забыть, потерять или просто оставить лежать не на их месте. Мутный свет зажженной свечи падал на один приличный диван, который, как правило, использовался в качестве предмета созерцания, выполненный в красивом величественном стиле прошлых эпох. На стене висит картина, изображающая Юлия Цезаря на фоне Рима.
Здесь холодно, - произнес Дитрих, еле шевеля губами, будто отчасти вдруг потерял дар речи и заново учился теперь говорить.
Эль не отреагировала, а лишь слегка подтолкнула его к дивану. Чувствуя под собой, наконец, опору, Дитрих заметил за собой единственное желание – ему смертельно хотелось спать.
Уже поздно, - в свою очередь прервала молчание Эль.
Зачем ты приехала с Клаусом? – вдруг неожиданно спросил Дитрих. - Он же пройдоха. Тебе нравится Заальфельд, но с минуты на минуту жизнь наша может измениться. Одно неверное решение короля и мы – в осадном положении. Здесь очень опасно, ты не представляешь насколько.
Мне казалось, что Фридрих держит приличную армию.
Да, так оно и есть, но, вспомни, как часто великие державы терпели унизительные поражения. Нет ничего вечного. И слава проходит, и находится что-то более сильное и всемогущее. Так же, как легко человеку сменить свое обличие…
О чем вы?..
Универсальное создание! – заговорил Дитрих, будто читая и обращаясь к пустоте перед ним. - Ни ангел и не дьявол – жуткая смесь черни и добродетели! Сейчас я говорю о Человеке, но не о его достоинстве и не о его противоречивости. Я бы хотел сказать о возможности одного разума, одной души, одной плоти и одного сознания! Хочешь, что бы я продолжил?
Информационные партнеры:
Качественная стоматология для вас!