Новая деонтология. Глава 7. Экзистенция его безумия
- Это скорее вопрос к Рихарду, - мило улыбаясь, ответила фрау Штернхаген, - но я согласна с вами – излечиться от одиночества очень сложно. Оно, как и… сумасшествие неподвластно нашей воле.
- Вам не кажется, что все это неспроста – то, о чем мы говорим?
- Я не знаю, господин Акерманн, возможно, в этом действительно есть какой-то символ… или нам все это кажется.
- Нам… - протянул Дитрих. – Я просто очарован вами… И не смущайтесь. Пусть Рихард залечит меня своими новыми порошками, я все равно скажу вам это. Вы меня очаровали, госпожа Штернхаген.
Наступило молчание, слегка смутившее обоих.
- Вы знаете, - нарушила тишину Иветта, - тогда, первый раз, вы показались мне весьма странным человеком.
- Честное слово, глупейшая вышла история с книгой.
- Не переживайте, назовем это забытым недоразумением.
- Я хочу, чтобы отныне между нами не было недомолвок.
- Это несложно.
- С вашим темпераментом, - заметил Дитрих, намереваясь этим испытать терпение ее, или же проверить еще раз благожелательность.
- Да, господин Акерманн. Я делаю лишь то, что мне не противно, я сама решаю.
- Это очень хорошо, хотя, признаюсь, я поражен вашей смелостью.
- Без этого я ничего не смогу сделать ни для себя, ни для Просвещения.
- Это ваш девиз такой, да?
- Так я представляю себе жизнь, так нужно жить, чтобы не оказаться сброшенным с повозки.
- Да, верно говорите. Со мной случилось нечто похожее. Хотя не оттого, что я переложил ответственность на чужие плечи, нет. Но меня все равно оставили подыхать у дороги.
- Возле «дороги жизни», да?
- Вы просто удивляете меня. Именно так. Так все и было. Я надеялся помочь одному человеку, одной моей знакомой. «Позаботьтесь обо мне» - это я прочел в ее глазах. А сам-то я хотел обратно под чей-то кров. «Позаботьтесь обо мне» - сказал я, потому что в глубине моей души гнездились мысли о собственном заблуждении.
- И что же было потом?
Дитрих провел рукой по лбу и задумался, заставив девушку пару минут ждать ответа.
- Что было потом? – сказал он.
Опять молчание.
- Да вот вы видите, что было… точнее, что стало.
Угадав его сокровенное желание, Иветта произнесла:
- Я о вас позабочусь.
Он приподнялся и поцеловал ее руку.
- Я в вас не ошибся… Боже, это головокружение сведет меня в могилу.
- Лежите, у вас что-то с кровообращением.
- Вы полагаете?
- Рихард что-то такое говорил.
- Он не упоминал о страхе? Простите, но мне кажется, господин Штернхаген слабо представляет, что означает провалиться на самое дно своего беззакония и сумасшествия.
- Уверяю вас, господин Акерманн, Рихард весьма беспокоится о вашем состоянии.
- Эта чуткость – его личное качество, или долг врача, скажите?
- Скорее, первое.
- Хм, не ожидал я от кого-либо такого участия. Мне вот кажется, что такие великодушные порывы порождают справедливый страх запятнать свою репутацию. Но пусть будет по-вашему, вам лучше знать, а я впервые в жизни не смею прекословить. Грех прекословить сведущему человеку, а на мою долю и так достало грехов… И почему я встретил вас только сейчас, когда вынужден задыхаться от ужасов настоящего, потому что отчаяние толкнуло меня в воронку недомыслия. Я сейчас с вами говорю, но не могу сказать, что будет со мной завтра. Все повторяется: приступы отчаяния и ужаса, да вот только хорошее не возвращается.
- Не думайте так, иначе нам опять придется впадать в детство, вспоминая прошлое, - с добродушной улыбкой проговорила Иветта.
- Я вас верно уже замучил.
- Ну что вы!
- Значит, тут может быть только одно объяснение.
- Извольте мне открыть это.
- Наш разговор доставляет вам удовольствие.
Фрау Штернхаген кивнула и сказала:
- Наблюдать за вашими мыслями оказывается столь же приятно, как и ощущать каплю вашего внимания, обращенного к своей персоне.
«Дипломатический» ход возымел невероятный успех. Дитрих потянул Иветту за руку и произнес:
- Равно как и созерцать вашу красоту.
- Могу ли я расценивать это как личный комплимент?
- Безусловно. Делайте с моими словами все, что вам заблагорассудится, покуда я здесь и вы здесь, покуда мы понимаем друг друга и покуда я еще смею тревожить вас, восторгаться вами… Черт!
- Что случилось?
- Верно говорят священнослужители о бесконечном блаженстве в Раю. На земле оно, по всей видимости, недостижимо. Дайте, пожалуйста, вон тот порошок. Там, на полке. Один…
- Я бы посоветовала вам, господин Акерманн, обходиться без этого.
- Без этого я бы не разговаривал с вами…
Она сделала все, как он просил, и подала воды.
- Благодарю вас, милая Иветта. Как ни старается господин Штернхаген, я все еще не могу обходиться без этого.
- Боюсь, это не поможет от головокружения.
- А кто говорил о панацее?
- Вы знаете, и сейчас, как ни странно, еще продолжается поиск универсального лекарства.
- О да, средство от всех недугов. Отец Аксель большой скептик в этих делах. Утверждает, что такое средство отыскать невозможно – это нарушение, точнее, попытка вмешаться в Божий Промысел, ведь, исцеляясь бесконечное число раз, люди перестанут относиться к болезни как к каре Небесной, а, следовательно, еще больше утвердятся в своей гордости.
- Но это же еще не бессмертие.
- Но зато попытка ухватить бессмертие, первый призыв к активным действиям, возрождение алхимии на новом научном уровне, понимаете?
- В конце концов, человек всегда стремится заполучить больше того, что уже имеет в своем распоряжении.