Детский психоанализ. Кризис подросткового возраста
Я снова встречаюсь с Коринной через двенадцать дней, после ее временного пребывания в семье. Родители присутствуют при нашей встрече, и мать спешит объявить мне с видимым облегчением: «Мы ей сказали». Потом Коринна рассказывает о своих выходных, она говорит: «Я была дома, как раньше, мы были с моим маленьким братом, я с ним занималась, я его целовала каждые пять минут». Мать нашла, что ее дочь «такая же, как всегда... иногда немножко скандалит». Когда Коринна вспоминает о своем недавнем приступе раздражения в клинике, она объясняет мне, что врач-практикант, мужчина, с которым она каждый день здоровалась, сегодня ей не ответил.
После предыдущей консультации мать была госпитализирована с рецидивом кожного заболевания, у отца, все такого же неразговорчивого, случился приступ грыжи межпозвонковых дисков.
Коринна остается в педиатрическом отделении, где с ней, по словам медсестер, происходит «истерический припадок»: она кричит, катается по полу, потому что мальчик вошел в ванную комнату и увидел ее там голой.
В следующей беседе, незадолго до выписки Коринны из больницы, доминирует тема начинающегося осознания матерью возможной связи между ее собственными пубертатными трудностями и проблемами ее дочери. Мать в пубертатном возрасте пережила смерть горячо любимого отца, дочери пришлось столкнуться с раскрытием существования биологического отца, исчезнувшего по-иному.
Другой отец Коринны чувствует себя лучше, он почти оправился от своего ишиаса и слушает вместе с дочерью реплики, которыми обменивается мать со мной и, по моей просьбе, выражает свое впечатление, что на самом деле ничего не изменилось в его отношениях с Коринной. У него более непринужденный вид, он даже проявляет некоторое чувство юмора. Мы расстаемся, подчеркивая важность консультации специалиста по месту их жительства, в провинции.
В последний раз я снова встречаюсь с Коринной и ее матерью в следующем месяце. У девочки только что была менструация, без болей в животе, но она беспокоится о том, что менструация прекратилась уже через день после начала. Коринна с удовольствием подробно рассказывает о своей аффективной связи с отцом: он дарит ей ручки, тетради; она задает ему вопросы, и он ей объясняет, например, как деревья вырастают из фруктовых косточек: они вместе выращивают растения из зерен для птиц. Но при этом Коринна один раз подумала, когда шла за покупками, что незнакомая женщина следит за ней на улице. Мать развила эту тему, утверждая, что соседи на нее странно смотрят по той причине, как она думает, что столько социальных работников пристают к ней в отношении ее детей.
Имело место лишь несколько консультаций в ближайшем к ним психотерапевтическом центре из-за пассивного сопротивления матери и симптоматического улучшения состояния Коринны.
Через шесть месяцев я связался с работницей социальной помощи, которая известила меня о скорее позитивном развитии ситуации, хоть мать и избегала, насколько могла, вмешательства социальных служб. Успеваемость Коринны в школе была удовлетворительной. Судья закрыл дело через год после попытки самоубийства.
Четыре года спустя работники социальной помощи нашли, что с Коринной все обстоит благополучно, она учится, готовясь к сдаче экзаменов на получение сертификата профессиональной подготовки в области ресторанного обслуживания.
Комментарии
Таким образом, Коринна изначально отрицает наступление пубертатной сексуальности, которая воспринимается ею как травматический катаклизм. При этом она прибегает к вытеснению сексуальных и агрессивных репрезентаций, вытеснению, частичный неуспех которого знаменуют явно истерические боли в животе и попытка самоубийства.
Коринна часто настораживает уши и закрывает рот, ощущая невысказанную тайну своей дочерней принадлежности, в которой призрак отца скрывает призрак деда с материнской стороны. Эту тайну она чуть было не унесла с собой в могилу, таким образом, фантазматически присоединившись к усопшему деду с материнской стороны.
Пубертатный резонанс между матерью и дочерью тем сильнее, что мать не смогла проработать травматический траур по своему отцу во время собственного пубертата, и этот травматизм был реактивирован пубертатом ее дочери, которая сама столкнулась с потерей биологического отца, об исчезновении и о существовании которого ей стало известно одновременно.
Чем сильнее утверждается неоспоримое наличие сексуальности во время зарождающегося пубертата, тем более усиливается тревога матери, которая переходит на ее отношения с дочерью. Речь идет о тревоге, связанной с тайной, более или менее глубоко захороненной (вспомним работу К. Абрахама и М. Торок о психическом захоронении), но мать также может бессознательно опасаться осуществления эдипальных желаний своей дочери с тем, кого девочка считала своим отцом и кто становится ее отчимом.
Психотерапевтическая проработка траура матери по деду, устранение невысказанности позволяют с помощью встречи с третьим лицом, наделенным отцовскими функциями (мной лично), восстановить более подлинные отношения между девочкой и ее родителями. Коринна получает возможность установиь со своим отчимом доброкачественную сублимированную эдипальную связь.
Эрве Бенаму
Хотите разместить эту статью на своем сайте?
Страницы: 1 2