Депрессия и мания. Лечение депрессии. Печаль и депрессия
Оральность и депрессия, или как правильно съесть мамочку
Прегенитальность депрессивных пациентов прежде всего выражается в их анальной ориентации. Известный психоаналитик Абрахам показал, что в периоды, свободные от приступов, личностные особенности маниакально-депрессивных пациентов в значительной степени схожи с чертами компульсивных невротиков.
Невроз навязчивости и депрессия нередко сочетаются. Важную роль в клинической картине депрессии обычно играют деньги (страх потери денег и обнищания).
За этой анальной ориентацией всегда видны элементы оральной фиксации. Отказ от пищи не только обычный симптом меланхолической депрессии, но и сопутствует любой депрессии. Иногда этот симптом чередуется с булимией. В одном клиническом случае невротическая депрессия, обострению которой сопутствовала булимия, а в фазе хорошего самочувствия пациенты ограничивали себя в пище.
При меланхолическом бреде наглядны каннибальские фантазии, в случаях менее выраженной депрессии они обнаруживаются в сновидениях или в качестве бессознательного значения симптомов.
Депрессивные пациенты нередко возвращаются к эротической оральной активности детства, например, сосут палец. В дополнение, у них проявляются различные черты орального характера. Бессознательные идеи, а зачастую и сознательные мысли депрессивных пациентов исполнены фантазиями о съедении людей и частей их тела.
Для тех, кто не имеет опыта в психоанализе, нельзя излишне подчеркивать, насколько буквально понимание этой оральной инкорпорации как пожирания.
В одном случае шла речь о пациентке, которая не могла употреблять в пишу рыбные блюда, потому что рыба имеет «душу». Рыба символизировала отца пациентки, умершего, когда она была в годовалом возрасте. У пациентки имелись желудочно-кишечные симптомы, она жаловалась на боли в «диафрагме». Эти симптомы предотвращали эдипово желание, принявшее форму желания съесть умершего отца. Оказалось, что в используемом ею диалекте немецкого языка слово «диафрагма», Zwerchfell, произносится как Zwergfell (Zwerg означает карлик); она воображала, что гул в ее животе производит прыгающий карлик. Zwerchfell был съеденным отцом или, точнее, пенисом отца.
Дети довольно часто показывают, что эмоционально верят в возможность съедения кого-то или кем-то, даже после отвержения этой идеи на интеллектуальном уровне. «Рецептивная оральность» как свойство характера сопряжена с рецептивным кожным эротизмом, т. е. желанием успокоения от тепла.
Тревожная пациентка не ложилась спать, потому что не могла достичь необходимой релаксации и бессознательно рассматривала свой отказ от сна как способ заставить судьбу удовлетворить ее потребности. Относительного отдыха и расслабления она достигала двумя действиями: а) употребляла алкоголь; б) садилась на радиатор, чтобы насладиться теплом.
При анальности депрессивных пациентов и анальности компульсивных невротиков цели инкорпорации заметно различаются. В первом случае отсутствует попытка задержать объект, цель скорее в инкорпорации, если даже объект должен подвергнуться разрушению. Абрахам продемонстрировал, что этот тип анальности соответствует началу анально-садистской стадии. Регрессия на ранний анальный уровень представляет, по-видимому, решающий сдвиг. Частично утрачивая объекты, присутствующие на анальной стадии, пациент освобождается от всех ограничений, и его либидо продолжает регрессию к оральности и нарциссизму.
Патогномоничная интроекция
Уже говорилось, что депрессия — это утрата самоуважения, либо полное крушение самоуважения, либо частичная его утрата как предупреждение о возможности полной утраты. Данное определение следует теперь дополнить утверждением, что депрессивный индивид пытается восполнить утрату самоуважения путем иатогномоничной интро-екции амбивалентно любимого объекта, но на самом деле усугубляет свое состояние. В этом содержится ключ к разгадке того, почему не эффективен сигнал предупреждения, поданный совестью, и в результате возникает чувство полной аннигиляции.
Орально-садистская интроекция объекта, чья любовь желанна в качестве нарциссического ресурса, является взрывчаткой для запруженной нарциссической потребности. Интроекция тогда не только попытка восполнить утрату объекта, но одновременно попытка достичь мистического единства с всемогущей особой, сделаться «компаньоном» утраченной особы, ее «пищевым партнером», посредством становления субстанцией этой особы и делания ее своей субстанцией. Амбивалентность, однако, придает такой интроекции враждебное значение. Желание вынудить объект дать согласие на союз приводит к наказанию за насильственность этого желания. После интроекции борьба за прощение продолжается на нарциссическом уровне, суперэго теперь борется с эго. Депрессивный пациент жалуется на свою никчемность и ведет себя так, словно он утратил эго, а не объект. Таким образом, объект и эго как-то уравниваются.
Садизм, который некогда направлялся на объект, оборачивается против эго. Эту динамику садизма у депрессивных пациентов Фрейд открыл при психоанализе их склонности к самобичеванию. Бессмысленные самообвинения, как выяснилось, обретают значение, если «я» пациента заместить именем объекта. Самообвинения первоначально были обвинениями, адресованными объекту. Интроекция, лежащая в основе депрессии, следовательно, противоположна защитному механизму проекции. Плохие свойства объекта не осознаются и воспринимаются в качестве особенностей собственного эго, поскольку индивид боится ненависти, которая могла бы у него возникнуть.
Депрессивный пациент говорит: «Я плох, потому что лжив», когда хочет сказать: «Я сердит на X, потому что он солгал мне», или пациент говорит: «Я мерзок, потому что я убийца», при желании сказать: «Я рассержен на X, он обращается со мной так, словно хочет меня убить».
Тем не менее некоторые самообвинения депрессивных пациентов скорее справедливы, чем похожи на бред. Подобно параноикам, депрессивные пациенты очень сенситивны к тем аспектам реальности, которые соответствуют их ментальным потребностям, и чрезмерно реагируют на них. Благодаря интроекции эго пациента частично становится объектом. Фрейд выразил это следующим образом: «Тень объекта падает на эго». Такую идентификацию, в противоположность истерической идентификации, следует назвать «нарциссической идентификацией». Здесь объект полностью замещается измененным эго. «Регрессия от объектных отношений к идентификации», «регрессия к нарциссизму», «регрессия к оральности» — все эти термины толкуют одно и то же с разных позиций.
Напомним, что психолог Элен Дойч сообщала об идентификации с ненавистным объектом в патогенезе агорафобии. Тогда возникает вопрос о различиях идентификации при депрессии и агорафобии. Ответ не труден. В последнем случае регрессия на оральный уровень не столь выражена. Идентификация при агорафобии, по мнению Дойч, осуществляется на более высоком уровне либидного развития, поэтому преходяща и поддается коррекции.